14. Византийская загадка в русском, сербском и болгарском фольклоре
Н. И. Толстой (Москва)
Значительность и обширность греко-византийского влияния на древнерусскую и древнеюжнославянскую литературу давно и хорошо известны. Множество сочинений и книг «перекладывались» с греческого на славянский, и целые литературные «блоки» и жанры состояли, в основном, из произведений переводного характера. Так было в период XI-XIII веков, так продолжалось в эпоху «второго южнославянского влияния» в XIV-XV веках. Еще в начале нашего столетия А. И. Соболевский в монографии «Переводная литература Московской Руси XIV-XVII веков» (СПб, 1903) показал, сколь разнообразным, в результате прямого или опосредованного через южных славян, контакта, был состав книжных произведений, воспринятых русской культурной средой. Византийского происхождения на Руси и у южных славян были и тексты Священного Писания, и аскетические сочинения, и слова, жития, поучения, послания, хроники и апокрифы, громовники, сборники изречений, пословиц. Заимствовались от просвещенных греков и загадки. Однако, как нам представляется, этот факт оставался без внимания, и потому мы считаем полезным привести к нему одно подтверждение.
В нескольких сборниках византийских загадок, изданных в начале нашего столетия, опубликована такая загадка [1]:
Ἐκ γῆς τὴν πλάσιν ὥσπερ ὁ Ἀδὰμ ἔσχον,
πυρίκαυστος γέγονα ὡς οὶ τρεῖς παῖδες
ζῶσα μὲν ἐδρόσισα ἀνθρώπους πάντας,
θανούσης δ’ οὐδεὶς συνήθροισεν ὀστᾶ μου.
(λάγηνος) [ΒΑ № 28]
Перевод:
Из земли я, как Адам, сотворен,
В огненной печи горел, как три отрока,
пока жил, многих людей напоил,
умер - никто не собрал костей моих.
(горшок)
177
Ей в значительной мере соответствует русская загадка из Ярославской губернии, изданная сто двадцать лет тому назад Д. Н. Садовниковым в сборнике «Загадки русского народа» (Сб., 1876) под № 356:
Взят от земли, яко же Адам,
Ввержен в пещь огненную, яко три отрока,
Взят от пещи и возложен на колесницу, яко Илия,
Везен бысть на торжище, яко же Иосиф,
Ставлен на лобное место
И биен по главе, яко же Иисус,
Возопи велиим гласом,
И на глас его приде некая жена,
Яко же Мария Магдалина,
И купивши его за медницу, принесе домой,
Но расплакался по своей матери, умре,
И доныне его кости лежат не погребены.
Русский ярославский текст по сравнению с греческим византийским расширен: в нем присутствуют ветхозаветные Илья с колесницей и Иосиф, выведенный на торжище, и новозаветные - биенный по главе Иисус и Мария Магдалина. Бросаются в глаза архаический, почти церковнославянский язык, с аористом (приде, возопи, умре), неполногласием (глас, главъ), специфический лексикон (пещь, торжище, велии, медница и др.).
В собрании Д. Н. Садовникова подобных загадок несколько. В пяти вариантах, зафиксированных в Псковской губернии, зачин загадки, развитие действия и концовка весьма схожи с ярославским вариантом: «От земли взят, яко Адам, на колесницу вознесен, яко Илия, ввержен бысть в пещь огненную, яко отроки еврейские, вывезен на торжище, яко Иосиф, прохождаху рабы и рабыни и бияху его, испытали славу его. Одна рабыня даде за него две златницы и принесла его в дом свой и напоила уста его, яко озеро водное; вверже его в пещь, и рассыпались кости его; был пеленай и предаде его новой жизни» (Д. Н. Садовников, № 356з). В пензенском варианте финал загадки связан с мотивом многострадального Иова: «возведен бысть на высокия горы, откуда спадоша и имя его пропадоша, затем вывезоша его в поле, яко многострадального Иова, где псы его не едят и вороны не терзают» (там же, № 356н), а в одном из псковских вариантов: «брошен в Чермное море, яко же фараон» (там же, № 356д), наконец, в еще одном пензенском варианте горшок не погибает и
178
«кости» его не остаются без погребения, т. к. на торжище «мимо идяху, купи его благочестивая жена и паки вверже в печь горящую и абие распадеся и рассыпася кости его, яко видение пророка Езекииля; и собра их жена благочестивая и облече в ризы новыя, плоть бысть и возста из мертвых и нача жити новый век, а не человек» (там же, № 356м).
Во всех текстах загадки о горшке, обладающих ароматом церковнославянского слога и богатством символики библейских мотивов, присутствует еще одна показательная и яркая черта - житийность сюжета, его завершенность - наличие начала и конца, альфы и омеги в одном кратком, спрессованном повествовании. «Житие» горшка рассматривалось нами в кругу других фольклорных «агиографических» сюжетов, связанных с жизнью льна, конопли, «хлеба» (ржи, пшеницы), полотна, рубахи, и т. п. [2]
Однако немалая часть загадок о горшке лишена либо библейских мотивов, либо житийного сюжета, либо и того и другого. В качестве примера текста без библейских мотивов можно привести самарскую (Ставропольский уезд) загадку: «Был я на копанце. | Был я на хлопанце. | Был на пожаре. | Был на базаре. Молод был - людей кормил, | Стар стал - | Пеленаться стал, Умер - мои кости негодящие | Бросили в ямку, И собаки не гложут» (Д. Н. Садовников, № 344). А в качестве образца свободного от житийного последования текста может служить рязанская загадка: «Никто не таков, как Иван Пятаков, Сядет на конь да поедет в огонь» (то же № 357). Но подобные примеры уже далеки от византийского первоисточника: вернее, не имеют к нему отношения.
Сербские и болгарские загадки о горшке немногочисленны, но их связь с византийской традицией сохраняется и прослеживается. В сборнике сербских загадок Вука Караджича под № 490 приведена следующая: [3]
«Создаде ме Бог ода шта и Адама,
свакога напојих и нахраних; а кад умријех,
нити ми Бог прими душе,
ни земльа тщела».
(лонац)
(Создал меня Бог из того же, что и Адама,
каждого я напоил и накормил; а когда умер,
ни Бог душу не принял,
ни земля - тело.
(горшок)
179
Вариант этой загадки записал в Косове сербский фольклорист Владимир Бован [4]:
Поста од чега и Адам,
муку муки као Адам,
кад умре -
ни Богу душу
ни земли кости,
(лонац)
Стал(он )из того же, что и Адам,
Муку мучил (в жизни), как и Адам,
когда умер -
ни Богу душу,
ни земле кости (не отдал).
(горшок)
Болгарская загадка, записанная в округе гор. Севлиево (с. Душево), близка к сербскому косовскому варианту [5]:
Напрявян съм
от каквото и Адам
е направян,
а като умра -
ни на небето дух,
ни на земята кости.
(гърне)
Сделан я
из того же, что и Адам
сделан,
а когда умру -
ни на небе - душа,
ни на земле - кости.
(горшок)
В зоне Этрополе в прошлом веке была зафиксирована сходная загадка, в которой имя Адама уже не упоминается [6]:
Направи се от кал
па умре,
никой се не наеме
да му погребе какалите.
(строшено грне)
Был сделан из земли,
и умер,
никто не нанялся
похоронить его кости.
(разбитый горшок)
В сербских и болгарских загадках мотив трех отроков в пещи огненной отсутствует, все же остальное хорошо согласуется с византийским источником.
Тема сотворения Адама из земли присутствует в целом ряде византийских загадок. Так, например, на одну из загадок: «Кто родился и постарел, и снова вернулся в утробу матери своей?» (Τίς μετὰ τὸ γεννηθῆναι καὶ γηρᾶσαι, πάλιν εἰς τὴν κοιλίαν τῆς μητρὸς αὐτοῦ εἰσῆλθεν) следует ответ: «Адам» потому что из земли он стал и опять в землю возвратился (Ὁ Ἀδὰμ ἐκ τῆς γὰρ γῆς ἐγένετο καὶ πάλιν εἰς τὴν εἰσῆλθεν) (ΒΑ, № 171). Естественно, что в тех же загадках возникает и тема Евы: «Кто родную мать мужем называл?» (Τίς τὴν ἰδίαν μητέραν ἄνδραν ἔλεγεν;) - ответ: «Ева - Адама» (Ἡ Εὔα τὸν Ἀδάμ) (BA, № 170).
180
Или: «Кто родную дочь взял себе в жены?» (Τίς ἔλαβεν τὴν ἰδίαν θυγατέρα γυναῖκαν;) - ответ: «Адам - Еву» (Ὁ Ἀδὰμ τὴν Εὔαν) (ΒΑ, № 152). Такие вопросно-ответные загадки на тему сотворения человека в славянскую среду не проникли.
У белорусов и украинцев распространены преимущественно загадки, описывающие жизненный путь и перипетии горшка, оканчивающиеся обычно мотивом непогребенных костей, ненужных даже собакам. Например, белорусская [7]:
Быу я на копали,
Быу я на топали,
Быу я на кружане,
Быу я на пожары,
Быу я на возе
И быу я на торгу.
(Виленск. губ. Свянцянск. у.)
Живецъ колоцицца
И об смерци забоцицца.
Як придзецца поконаць,
Дык некому поховаць.
Собаки не едуць
И людзи не бяруць.
(Минск, губ. Игуменск. у.)
украинская загадка [8]
З землі робився,
На кружалі вертівся,
На огні пікся,
На базарі бував,
Людей годував.
Як упав, то й пропав,
Ніхто не поховав.
(Днепропетровск. обл.)
Був я в кухарів,
Був я в гончарів,
Був я в лімарів;
Упав из лавки, розбився -
Викинули надвір,
I кісток собаки не ідять.
(Кневск. обл., Березанск. р-н)
Специально интересующий нас тип загадки о горшке был записан на Городянщине (Черниговск. губ.) в прошлом веке и помещен в известном сборнике М. Номиса [9]:
Из землі создан, яко Адам,
ввержен в пещ огненную, яко три отроци,
на колесницу возведен, яко Іосиф
от чрева его всі ми питаэмся,
а умроша - не погребоша.
Чем-то вроде промежуточного варианта между двумя типами загадок о горшке является текст из того же сборника М. Номиса, записанный А. М. Лазаревским:
181
Умер Адам, ні Богові, ні нам,
ні душа до неба, ні кости до земли
(розбитий горщік)
Западнославянские, равно как и албанские, и турецкие загадки о горшке демонстрируют иной вид и характер ассоциативных связей и приципов построения «загадочной» метафоры, чем те, которые основываются на антропологических ассоциациях с «первым человеком» - Адамом, «сделанным из земли (глины)», или с жизненным путем человека. География распространения загадки о горшке, появившемся на Божий свет, «яко Адам», о горшке, имевшем свое «житие», - достаточно четкая. Помимо византийцев, загадку земли знали и знают народы православного восточного и южного славянства. Загадка о горшке-Адаме, вероятно, возникла в эпоху Средневековья. Она не является ни общеславянским, ни общебалканским продуктом, а типичным в славянской среде локальным византинизмом, получившим особое художественное развитие в северновеликорусской, приволжской зоне.
P. S. Любопытно, что аромынская народная традиция в нашем случае в известной мере примыкает к греко-православно-славянскому ареалу. Аромынская рифмованная загадка о горшке такова [10]:
Kat banaj pre-aestu lok
arsa s-fripta f’uj pri fok
si kandu mi vidzura moarta,
me-arukarta dupa poarta,
(oala)
Пока я на этом свете жил,
На огне меня жгли и пекли,
А когда меня увидели мертвым,
За двери меня выкинули.
(горшок)
Примечания
1. Βυζαντινὰ αἰνίγματα. Византийке загонетке. Веоград, 1986. (Далее - ВА).
2. См.: Толстой Н. И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995, с. 230.
3. Караџић В. С. Српске народне приповјетке и загонетке. Веоград, 1897, № 490; Новаковић С. Српске народне загонетке. Веоград; Панчево, 1877, с. 118.
4. Бован В. Српске народне загонетке са Косова и Метохије. Приштина, 1979, с. 259 (№ 989).
5. Стойкова С. Български народни гатанки. София, 1984, с. 367, № 2842.
6. Там же, с. 366, № 2841.
7. Шейн П. В. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного Края. Т. II. СПб., 1893. С. 488-489.
182
8. Загадки (серії «Українська народна творчість»), Київ, 1962, с. 191, 192.
9. Номис М. Українськи приказки, прислівья и таке инше. СПб., 1964, с. 301.
10. Angăčitor armăneašte. Аромунские загонетке. Београд, 1980, с. 63.